«Она. Звание художника»

«Она. Звание художника» – коллективное феминистское арт-исследование, построенное по принципу аффинити-группы (affinity group). Участниками проекта были петербургская художница Маша Годованная и молодые кураторы – Ярослав Воловод и Яна Михалина. Проект реализовывался на пересечении нескольких областей: художественного исследования (artistic research), социологии искусства, визуальной социологии, искусствоведения и кураторского исследования. Наряду с изучением архивных материалов, «женской истории» Академии художеств, вопросов формирования коллекций Музея Академии со времени основания учреждения, проект «Она. Звание художника» исследует положение женщин в двух институциях, из которых состоит Академия – Института имени И. Е. Репина и Музея Академии художеств. Результаты проекта представлены в видеаудио-видео-инсталляции, расположенной в нескольких залах музея.

Рефлексии Маши Годованной, которые возникли в ходе реализации проекта «Она. Звание художника».

Академия художеств (далее — АХ) — колосс на глиняных ногах, правда, мастерски закрепленных и забетонированных. Упадет еще не скоро.

В ней много противоречий. Постоянный образ «змеи, кусающей свой собственный хвост». Производство собственных кадров, постоянное воспроизводство себе подобных. Копий с копии. Инцестуозная система, как говорил Адорно.

Академия напоминает пиратскую видеозапись голливудского фильма на кассете ВХС, давно вышедшей из употребления: от многочисленных перекопирований исчезают детали, краски, все расползается — лица, пейзажи, звуки, голоса, музыка. Все превращается в эффектное пост-модернистское произведение, достойное анализа и критической рефлексии о форме, технике, истории, традиции.

Ситуация осложняется тем, что данная копия «настаивает» на своей полной идентичности с оригиналом — мастерски снятым на 35 мм кинофильмом Золотой Эры Голливуда.

«Проблема» с Академией не в том, что она учит реалистическому искусству, которое зачастую воспринимается как консервативное, традиционалистское, а в том, что она учит мыслить консервативно. Студенты зачастую становятся «мешками с цементом, попавшими под дождь». Это касается и девушек.

В большинстве случаев в них нет полета мысли, фантазии, открытости, смелости, радикализма.

В большинстве случаев — нет критического мышления, а есть воспроизводство заученных или внушенных фраз и словосочетаний: «творец», «женщина должна быть ЗА мужем, не с переди, ни с боку, а ЗА мужчиной», «ее цель — рожать детей, его — заниматься творчеством», «нужно именно так, а не иначе», «гордость за традицию», «полезное знание», «стилистика мастерской и рука мастера», «женщина не может быть художником, она в первую очередь мать», «снизить риск интерпретации, в первую очередь должно быть красиво», «красота — вот к чему мы стремимся», «женщина должна быть красивой и женственной, а мужчина – целеустремленным и мужественным», «мужские качества и логика», «оценивать на пятерку», «уникальность Академии и ее традиций». Глядя на этих девушек и слушая их — профессионалов, отдавших 16–20 лет своей жизни обучению искусству, имеющих реальное мастерство в своих руках, знающих технологию и технику, — я наполняюсь завистью. «Мне бы так!» — думаю я. Но их взгляды на жизнь, беспомощность и инфантильность перед социальным, перед выходом из инкубатора, которым была для них Академия в течение шести лет, пугают и настораживают.

Но не похоже, что Академия готовит к реальной жизни «за стеной».

Академия создает мифы о современности, подготавливая армии преподавателей живописи и рисунка, ремесленников и «образованных жен», как говорят сами преподаватели. Проблема в том, что «солдаты» — сотни девушек-студенток не знают об их «предназначении». Или бессознательно, послушно соглашаются.

В конце концов, «воспитание» является одной из дисциплин Академии художеств наравне с живописью, архитектурой и скульптурой.

«Воспитание» — высечено и горделиво красуется на табличке во внутреннем дворике Академии. Табличку видно из многих окон. «Там должна была висеть ‘‘графика’’», — сказала одна выпускница графического факультета, смущенно улыбаясь.

Выбитый призыв к послушанию, к следованию правилам воспитания. Непослушную или непослушного всегда можно подвести к одному из окон и указать на вывеску «Смотри и подчиняйся!». Дисциплинирование взглядом, знаком.

Послушание — как задача и цель академического образования. «Будь послушной — и у тебя всё будет хорошо».

Я всегда считала, что художник — бунтарь, борец, имеющий силы для того, чтобы настоять на своем видении, поддерживающий и тренирующий себя для этой постоянной борьбы. Для художницы эти тренировки являются ключевыми.

Студентка — борец?
Девушка — бунтарь?
Развивать бойцовские качества в женщинах?
Это нонсенс для патриархатной консервативной системы. Внушение подчинения.

Интериоризация механизмов подавления.

Soft power, «мягкая сила» — это всегда действеннее, чем открытое противостояние, чем видимые манифестации «жесткой силы» и агрессии.

Лучше бы им запрещали, не давали делать, отказывали в возможностях. Тогда механизмы подавления и исключения были бы видны. Но они завуалированы за фасадом равенства полов.

Эмоциональная окраска межличностных отношений преподавателей и студенток — выстроенная строгая иерархия, беспечность и безответственность мужского корпуса преподавателей в оценке участия студенток, уже прошедших или несущих на себе отпечаток патриархальной социализации в семье.

АХ поддерживает, а для некоторых — воспроизводит этот порядок, где гендерные роли четко маркированы, зафиксированы и предопределены, они не подлежат трансформации или пересмотру.

Консервативное общество и авторитарный порядок воспроизводятся образовательным институтом.

АХ — идеологический аппарат государства по Альтюссеру. Ее научили отрицать свой пол, но любить себя как функцию. «Я не девушка, я художник», — говорит она.
Ее научили отрицать его пол, но уважать его как функцию. «Он не парень, он — художник».

Но ее не научили отрицать или подвергать сомнению роли матери и жены, «предназначения», диктуемые патриархатным консервативным обществом.

В Академии говорят: «Да, ты — художник. Твори пока. Но помни: ты — мать и жена, твоя реализация — в этом, ты — будущая хранительница очага. А производство художественных смыслов оставь нам, мужчинам. Мы лучше знаем, как надо».

Да, напрямую так не говорят. Но слова наших информанток — выпускниц Академии — выдают мастерски внушаемую на протяжении шести лет мысль.

Преподаватели-мужчины плохо себе представляют смысл того, что они транслируют.

Бывали ли они в ситуациях, когда им запрещали что-то делать из-за их пола?

Вряд ли им говорили: «Ты не можешь быть художником, потому что твое предназначение — быть отцом».

Да, их так же готовят к роли кормильца и родителя. Элен Сиксу говорила: «Патриархат вреден и для мужчин». Но в студентах воспитывают соперничество, борьбу, целеустремленность. Эти качества в Академии называют «мужскими». Студенток же учат послушанию, покладистости, смирению. Эти качества в Академии называют «женскими».

С ними просто не говорят об устройстве общества, о ролях, о давлении, о борьбе.
Они ничего не знают.

Они — не конкуренты, не соперники.
С ними не будут драться.
Они сами не видят сильных женщин. Точнее — им не предоставляют такую возможность.
Не видят, что такие женщины есть — те, что могут держать «систему в кулаке», управлять сложными процессами, производить культурные смыслы.
Им рассказывают мифы о женском и мужском.
Но за этим стоит борьба за власть, позиции и престиж.
Удалить соперников.
Не воспитывать конкурентов.
Задавить творческий потенциал.
Сломать индивидуальность, воспроизвести себе подобных.
Воспитать послушных, зависимых, несостоятельных.
Пусть ремесленничают.
Пусть плодятся.
А мы тут будет заниматься псевдоискусством, претендующим на канон, и удерживать свои рабочие места.

photos by Solmaz Guseynova

МАША ГАДАВАНАЯ — кіна/відэамастачка, незалежная куратарка кіна- і відэапраектаў, жыве ў Санкт-Пецярбургу (Расія).

MASHA GODOVANNAYA is a video artist, independent curator of film and video projects. Lives in Saint-Petersburg (Russia). 

Гендерный маршрут